Информационное агентство «Удмуртия» и Комитет по делам архивов при правительстве Удмуртской Республики продолжают в рамках совместного спецпроекта «Столетние новости» рассказывать о жизни на территории республики через публикации газет 1917 года.
Подробнее о проекте можно прочитать здесь.
Заметка в газете «Кама» №126 от 10 июня 1917 года:
8 июня 1917 года в Сарапуле произошли беспорядки, город оцепили солдаты, у многих жителей прошли обыски. О «грандиозном брожении» в городе рассказывает газета «Кама» от 10 июня в №126.
Как уже писали «Столетние новости», проблемы с продовольствием после Февральской революции в стране не исчезли. Более того, 25 марта Временное правительство ввело государственную монополию на хлеб. В июне сарапульская продовольственная управа приняла решение о закрытии хлебного базара. Это, вполне закономерно, вызвало недовольство населения.
С самого утра на Троицкой площади начала собираться толпа, открыто выражавшая недовольство происходящим. Как водится, появились и те, кто это недовольство подогревал, - какие-то люди в солдатской форме. С их подачи толпа двинулась к помещению роты расквартированного в Сарапуле запасного полка и потребовала от солдат начать в городе обыски, с тем чтобы изымать излишки продовольствия. Другая часть собравшихся заняла телефонную станцию и прервала связь. Ситуация угрожала стать критической.
Появился и свой лидер протеста - некий молодой человек 23-25 лет, в полицейских брюках и солдатской куртке. Его поддерживало еще несколько человек в такой же форме. Он упорно отказывался отвечать на вопрос, кто он такой, зато уверял толпу, что все тяжелое положение с продовольствием в Сарапуле сложилось исключительно из-за «начальства».
Молодой человек заявлял, что едет он из Сибири, и там все продукты у людей в избытке, потому что нет на них никаких запретов. Сахар и крупчатку там-де продают в изобилии и каждый может купить их сколько хочет.
Оратор призывал арестовать «начальство» и, разбившись на группы по десять человек, с помощью солдат провести по всему городу обыски, чтобы найти продукты. Слова «сибиряка» получили живой отклик у многих сарапульцев.
Солдаты, к которым пришла толпа, не поддались на уговоры. Но их было слишком мало, чтобы противостоять митингующим. Поэтому военные начали тянуть время, послав гонцов в летний лагерь за подкреплением. Когда возбужденные горожане поняли, в чем дело, и бросились в погоню, было уже поздно.
Собравшиеся, ведомые подстрекателями, разделились на группы и начала требовать немедленных обысков. Некоторые призывали образумиться, но их называли «буржуями» и грозили вывести.
Группа под предводительством главного агитатора арестовала городского голову Павла Лукича Смагина. Под замком он пробыл несколько часов. (На следующий день, возмущенный тем, что никто его долгое время не пытался освободить, Смагин подал в отставку, но Дума на экстренном заседании упросила его остаться.)
Затем подстрекатель повел людей к штабу полка, чтобы арестовать командира. Но тут вовремя подоспела одна из рот этого полка, и пыл восставших угас.
Солдаты попытались арестовать зачинщика, однако на его защиту встали женщины, которые не дали это сделать, и молодой человек сумел сбежать на пароход.
Между тем, как писала газета «Кама», брожение в Сарапуле приняло «грандиозный характер».
Люди все-таки добились своего. По Сарапулу было разослано несколько отрядов военных патрулей. Город был оцеплен, чтобы препятствовать вывозу продуктов. У всех, на кого указала толпа, были произведены обыски.
Вечером в здании цирка прошел митинг, на котором власти рассказали и о результатах обыска, и о причинах введения хлебной монополии.
Позже начальник тюрьмы Мухин, у которого тоже были произведены обыски, сообщил, что опознал в главном смутьяне некоего Павла Пищикова, которого назвал «уголовным арестантом-рецидивистом», отметив, что от него, ко всему прочему, разило кумышкой.
По данным начальника тюрьмы, Павел Романович Пищиков в 1913 году был в последний раз осужден на два года за третью уже по счету кражу, а после отбытия наказания проживал в Сарапуле и определенных занятий, вроде бы, не имел, но, по слухам, промышлял виноторговлей, которая в то время была незаконной.
Мухин предположил, что Пищиков и его товарищи затеяли массовые обыски для того, чтобы разведать, у кого чем есть поживиться, и таким образом наметить жертв для будущих краж.
Также выяснилось, что перед беспорядками 8 июня дезертиры, содержавшиеся в арестантской при городской милиции, разбили помещение и бежали. Стало понятно, откуда у подстрекателей такая странная «форма».
