От всех кризисов, депрессий и невзгод есть универсальное спасение, считает Андрей Савельев.
«Сначала половики, потом сырники», – мама говорила так каждую субботу. Мы просыпались с братом рано и знали – выходные начнутся только после уборки. Квартира у нас была большая, с двумя балконами на Волхов: бесконечный коридор, зал (боготворю это слово), детская, мамина комната, папина, кухня. Везде обитали ковры и коврики, половики и половички, а в зале лежало то, что с особым шиком называлось «палас». По-моему, из паласа безбожно сыпался сухой клей, на котором держалась вся красота. Но это были мелочи по сравнению со статью паласа, его охристо-болотным окрасом и самим словом «палас». Мы с братом съедали по каше с чаем, мама бралась за сырники, а мы за уборку. Всех напольных жителей квартиры надо было собрать. Тут тумбочку двинуть, тут стол приподнять. Помню эти продавленные мебелью прямоугольники на коврах – индивидуальные отметины, по которым легко сориентироваться, какой стороной куда класть. Жили мы на восьмом этаже, и лифт часто не работал. Пока спустишь, пока затащишь на горку (только там стояла специальная металлоконструкция для выбивания ковров), пока пробьешь, а если зима – изваляешь в снегу, пока свернешь-скатаешь, да опять наверх – кажется, день прошел. А нет, еще утро и сырники жарятся. Мама всегда смотрела из окна на нас с братом – хорошо ли колотим ковры, стояла у окна так, чтобы мы видели, что она наблюдает. Не за тюлем припрятавшись, а отдернув в стороны занавески, гордо, из кухни на восьмом этаже. Мы с Вовой ложились на снег и раскидывали руки в стороны: вот пока будешь смотреть на нас, ничего делать не станем. Мама грозила кухонной лопаткой и удалялась.
Были еще покрывала и накидки на кресла, которые проходили под термином «тряпки». Один из нас шел их протрясти, другой брался за вытирание пыли. С этим мы чередовались. Вова вытирал пыль вокруг предметов халтурно: огибал фарфорового коня, вазы, пепельницы, которые никто не использовал по назначению – в них кучковались пуговицы, бумажки, наперстки и мелочь. Я халтурно тряс тряпки. Но все это было лишь подготовкой к главному – мытью полов.
Я уточнял у мамы: она не может сказать наверняка, сколько нам было лет, когда мы первый раз убрали квартиру. Мне кажется, года три. Я помню нас в лужах посреди коридора, таз с водой и половые тряпки. Швабра была слишком большой, и мы шли по коридору на четвереньках. Как-то так и привык – мыть без швабры, лезть тряпкой под комод, шкаф, кровать, вылизывать углы вручную, собирать круговыми движениями в тряпку сор, прополоскать ее, отжать, стряхнуть и нырнуть под диван. И дело не только в том, что так я досконально узнавал свой дом. Мытье полов – идеальный способ борьбы с хандрой и стрессом.
Мытье полов – идеальный способ борьбы с хандрой и стрессом.
Моя подруга Даша занимается йогой и ездит на семинары и духовные практики в Гималаи. Ей это очень помогает наслаждаться каждым днем и минутой. На берегу океана она складывает ладони на груди и закрывает глаза, во время обеденного перерыва может устроить блицмедитацию. Одним словом, Даша – умница.
Так вот, ей объяснили в Гималаях, что не надо людям давать советы, если они тебя о них не просили. И Даша терпеливо учит меня этому. А я не поддаюсь.
Дело в том, что я встречаю много людей, которым перманентно плохо. Они ноют, жалуются, недовольны собой, работой, качеством секса и качеством утреннего кофе. Им скучно жить, и они готовы обсуждать это, не щадя собеседника своего. Они упиваются негативом, собственной ненужностью, бессмысленностью будней и унылостью праздников. И вот что мне, казалось бы? Ни детей с ними крестить, ни пельмени лепить. Плюнуть и пройти мимо, треснуть по затылку и забыть. Нет. Я лезу с вопросами и советами. Точнее, с одним вопросом и одним советом. Я знаю, как сделать их счастливыми. Вопрос: «Когда ты последний раз мыл полы?» Практически все ноющие-жалующиеся-скучающие-мучающиеся-от-бренности-бытия как один отвечают: «Ко мне приходит женщина из клининговой компании». Для обозначения такой специальной женщины в Москве часто используется слово «убирашка». И тут же я даю единственный совет, как повысить самооценку, обрести смысл жизни и улучшить цвет лица: «Помой полы!» И люди растворяются в облаке уныния, парах несчастья и волнах тлена. А Даша тычет мне снова: «Не всех достал еще со своими полами? Люди же не просили тебя о помощи!» И прикрывает глаза, и читает мантру. Но я-то знаю, что именно мытье полов – лучшая медитативная практика. Где ведро и тряпка – там полноценная жизнь!
Лет восемь назад у меня была глубокая депрессия. Там что-то было с работой, и я только переехал в Москву. Я не выходил из дома десять дней и пил все, что находил в шкафах. Жизнь представлялась рекой мути, а не сути. И вот где-то на стыке отчаяния и невроза я увидел на полу монетку. Я хлебнул вина и скатился за ней, а потом увидел еще одну – под кроватью. Как раджа по следам золотой антилопы, я пополз к монете. Мама называет такое явление «котяхи» – когда пыль сбивается в клубки. И вот в этих котяхах нащупались не только монеты, но и таз. А дальше все как-то само собой. В таз воду, тряпки из шкафа в таз, на четвереньки – и пошел хорошенький! С каждым вымытым квадратным метром я трезвел, веселел, приходил в себя. Выгреб углы – пошли мысли по работе, читать захотелось; протер подоконники – цветы захотелось купить и подарить их, друзьям в Петербург позвонить; чистка раковины и ванны – про спортзал вспомнил и про стрижку. Когда квартира стала чистой, дико потянуло есть и в баню. А на улице прекрасная весна!
Это как приступ. Только так и работает. Как только подступает хандра и желание поплакаться на судьбу – ночью, утром после вечеринки, в будни – хватай тряпку, скотина, и не жалуйся! Ни одна клининговая компания не вернет тебя на землю, не вправит мозги. А какая радость во время уборки набрать мелочью рублей пятьдесят! Это же чистый Гришковец! Пересчитываешь – кажется, богат. Мозг свеж, ты – хозяин мира. И мир твой снова девственен.
Как только подступает хандра и желание поплакаться на судьбу – ночью, утром после вечеринки, в будни – хватай тряпку, скотина, и не жалуйся!
Когда мы с Вовой расстилали палас – это был финальный аккорд уборки. Холодный палас еще пах снегом, и ходить по нему было особенно приятно. После этого нас ждала мама и сырники. Мы, как Одиссей, вернувшийся на Итаку, садились за стол. «Кто ест мой хлеб? Это мой хлеб!» – сказал Одиссей первым делом. А это были наши сырники. В нашем доме. Где лежат наши ковры и половички. Где царствует наш палас. На нашем полу. Который намыли мы. И так мы проживем нашу жизнь. Без клининговых специалистов. В труде и счастье. И солнце будет всегда. И плакать мы будем только от радости! И мы не забудем, кто мы. Ни-ко-гда! А сейчас ты, нытик, пойдешь и помоешь пол! И тоже станешь счастливым. А я буду наблюдать за тобой. Аминь.
Впервые опубликовано в журнале GQ в марте 2016 года.