— Когда вы в первый раз выступали в Ростове?
— Это была фестивальная история, конец 1980-х. Помню, было лето, хорошая погода, и так как это был фестиваль, было много групп, точно были «Алиса», «Бригада С», много еще кого. Мы были молоды и бесшабашны, нас даже в милицию забрали. Сидели у гостиницы «Ростов» на парапете, пили пиво, не знаю, чего к нам привязались, погрузили нас с Кинчевым в «бобик» и увезли. Устроители фестиваля ездили нас оттуда выручать. К концерту успели.
Но с милицией и круче бывало. В Саратове как-то ОМОН и милиция не поделили местный дворец спорта. То есть не смогли решить, кто охранять будет, кто деньги за охрану концерта получит. И зарубились настолько, что в итоге просто никого не пустили в зал. А мы понимаем, что люди пришли. Перед дворцом спорта был какой-то магазинчик, мы расположились на крылечке, достали акустическую гитару, барабан простой, аккордеон. И сыграли вот так. А вокруг несколько тысяч человек. Говорят, что даже что-то слышно было.
— Что с 80-х изменилось в ростовском ландшафте, в лицах?
— Город совершенно другой стал, появился некий столичный лоск, его все меньше хочется называть «Ростов-папа». История криминальных трущоб уходит, по крайней мере, с первого плана. Еще всегда Ростов любил вкусно покушать, огромное количество ресторанов здесь, причем очень качественных, это его отличает от всех других городов. Посоревноваться только Москва может. Вот любит Ростов пожрать, другим словом не назовешь (смеется).Видно, что к чемпионату мира готовятся: дороги делаются, и почище все стало, и стадион строится.
— Да, вы же строитель по образованию и первому месту работы! Сам бог велел спросить: чего не хватает России к ЧМ-2018?
— Инфраструктура нужна, конечно. Вообще в тех городах, где будет чемпионат, вроде бы все делается. Понятно, что тратятся гигантские деньжищи в не очень простое время на такое, не самое, может быть, актуальное развлечение для нашей страны. В Екатеринбурге стадион отреставрировали, стал очень хороший, на 20 тысяч мест, но он редко когда хотя бы наполовину заполнялся. А теперь будет 40 с лишним тысяч мест. Ну, не соберется там столько людей. Потому что мы не Бразилия и даже не Германия, не Англия. С другой стороны, эти стадионы останутся. Есть же пример Сочи: тоже было много скепсиса, куда и кому это все. Но там постоянно проходят мероприятия, соревнования. Если раньше зимой Сочи спал, то теперь и зимой туда люди едут. Думаю, что и нашим городам это все тоже поможет.
— Вы вообще болельщик?
— Многие думают, из-за песни «Аргентина-Ямайка», что я ярый фанат, но это вообще песня про переживания, который нам дарит любой спорт. Вообще Я, честно говоря, немного ревниво отношусь к футболу, мне кажется, он переоценен в нашей стране и, главное, финансово переоценен. Какие-то невероятные деньги вливаются туда, а отдачи-то особо и нет. Мы балуем наших футболистов. Но их я не осуждаю. Если бы мне начали просто так платить гигантские деньги, я бы не отказался. Да кто отказался бы? Но те люди, кто им платит эти деньги, они, конечно, их развращают. Сейчас не жирует Страна, и понятно, что это все происходит в ущерб другим видам спорта. Я вхожу в попечительский совет екатеринбургского хоккейного клуба на траве. Олимпийский вид спорта. Титулованная Команда — чемпионы СССР, России, выигрывали Кубок европейских чемпионов, но у них бюджет из городской казны — 10 миллионов рублей в год. Ребята пашут как кони, носятся гораздо больше, чем в футболе, там такого нет, что ты встал и стоишь в защите. Там бегают все всегда. 30-50 тысяч рублей в месяц ребята получают. Хотелось бы, чтобы больше получали. Конечно, когда играет сборная России по футболу, я за них болею. Они сразу становятся ребятами с нашего двора, наша команда, другой нет, за них переживаешь, в большей степени даже не за них, а за страну.
— Екатеринбург, помимо стадиона, сильно поменялся?
— Вообще очень сильно за последние 20 лет. Стал современнее, стал таким упругим, настырным городом. Но под шумок попадают все какие-то милые старые прелести, домишки, которые, наверное, можно было бы сохранить. У нас не очень старый город, в 1723 году был построен, и поэтому у нас мало исторических зданий, их, конечно, хотелось бы сохранить. Но они зачастую попадают «под каток». И мы строим современный город, но такой, как везде. Немножко теряет он лицо. Но за счет характера людей у него есть определенная аура, она не исчезает, она есть, и люди это замечают. Точно так же, как в Ростове есть свои внутренние отношения. Ни с чем не спутаешь. Да, отношения между людьми в Ростове для нас иногда совершенно непонятная история.
— Не похожи наши с вами города? Говорят, что в России всего несколько городов, где люди не живут с установкой «вот есть столица, а мы так...», не чувствуют своей провинциальности. Это Питер, Владивосток, Екатеринбург, Ростов. — Я их называю «самодостаточные города». Не комплексуют перед столицей нисколько. Но они разные абсолютно. В Ростове в каких-то местах запросто пересекаются полицейские, жулики, политические деятели, бизнесмены, спортсмены, и все такие: «Ну, как бы у нас общих дел нет, но в обще
нии — никаких вопросов». Все друг друга знают. Произошла какая-нибудь ситуация, и все тут же берут телефоны, ищут каких-то знакомых и начинают договариваться. Очень договороспособный город. Мы более разъединенные, у нас как — попал в ситуацию, и понимаешь: ну, нужно платить штраф или самому как-то разруливать. Никому и в голову не придет поднимать полгорода решать твои проблемы. А тут это вообще абсолютно нормально. Это удивляет. Но это интересная черта характера города, и я не думаю, что от нее надо избавляться. Она делает этот город непохожим на другие. Я думаю, сейчас Ростов больше похож на Одессу, чем сама Одесса на Одессу. Из Одессы уехали все, кто создавал эти отношения, а в Ростове этот местный колорит сохранился. Екатеринбург изначально строился как город-завод, мы такая горно-заводская республика. Сравните с Нижним Новгородом, который всегда был и остается купеческим городом. Ростов — это расслабленная южная история с этими одесскими делами, в таком очень милом варианте приблатненная, такая, «в раскачечку», как шансон. Вот если с музыкой сравнивать, Екатеринбург — это чисто чикагский шаффл, ту-дум ту-дум ту-ту-ду-ду-дум, а Ростов — это шансон немножко.
— Блюз мне ближе шансона. Кого из молодых екатеринбургских рокеров посоветуете послушать? Кто вот прямо самому нравится.
— Абсолютно точно, если увидите афишу группы «Курара», надо сходить. Европейского клубного уровня современная группа. Очень здорово на сцене смотрятся. Вам как девушке я бы посоветовал группу «Сансара», там Саша Гагарин, вокалист, прямо нашел ключик к девичьим сердцам. У него хорошие стихи, но я понимаю, что они не мне адресованы, а девочкам. Если приедет группа Blues Doctors, сто пудов надо идти. Вова Демьянов на гитаре играет, как бог. Без всяких сносок «сделано на Урале». Просто фирменный блюз высочайшего уровня. На практике постоянно около 300 групп в Екатеринбурге играет. Мы по-прежнему музыкальный город.