Это было в те ностальгические времена, когда девочкам запрещали носить сережки в ушах, а вместо них предлагали носить нитки, потому что девочки говорили, что уши зарастут. А им отвечали, что девочку украшает скромность и нитки, а совсем не сережки.
Когда часы, как и сережки, приравнивались к украшениям, и их запрещали носить на уроках.
Когда завуч заставляла девочек выставлять ноги из-за парт и смотрела, какие на них колготки: простые (которые сползают и очень неудобные) или дорогие капроновые. И ругательски ругала тех, кто в капроновых, потому что «приличным девочкам не положено». А уж про «сеточки» (3 рубля черные, 5 – белые) я вообще молчу. Это девушка легкого поведения конкретно.
Когда учителя дружной кучкой приходили в 9 вечера на городскую дискотеку и кричали, перекрывая Юрочку Шатунова и Коленьку Расторгуева (причем без всякого рупора, но их было отлично слышно):
- Школа такая-то! Быстро все по домам! Или мы записываем фамилии и сообщаем родителям и на их работу!
И мы с сожалением прекращали скакать под «Батьку Махно» или «Белые розы» или с еще большим сожалением бросали партнера по «медляку» под «Гуд бай, Америка» Славочки Бутусова, и дружной стаей перелезали через загородку танцплощадки с задней стороны, и скрывались в темноте.
Когда однажды учительница увидела мою одноклассницу, целовавшуюся с мальчиком, и на следующий день эту девочку таскали в учительскую на «проработки» каждую перемену, а потом еще обругали на уроке. А на наше:
- Марьиванна, ну, вы могли бы ей наедине все сказать, зачем же перед всем классом?
Нам ответили:
- Это именно и надо обсуждать перед всеми, чтобы неповадно было.
Когда я не выучила что-то про Чебоксарскую ГЭС, а мне сказали:
- Апокалипсия, о чем же ты будешь говорить с молодым человеком на свидании, если ты ничего не знаешь о Чебоксарской ГЭС? Ты же опозоришься!
(«Вот явно не о Чебоксарской ГЭС я с ним буду говорить», - подумала я, получая свою двойку).
И проводилось тогда мероприятие, называемое общественно-политической аттестацией. Проводилось оно два раза в год: в начале осени и в мае. Первый раз оно было направлено на выявление и записывание недостатков каждого, в мае проверялось, что и как было исправлено. И заодно говорили про 10 класс.
И вот приходим мы на первую аттестацию. Честно сказать, мне это все сразу очень и очень не понравилось. Все чего-то каются, обещают, преподаватели во главе с директором вещают, аки оракулы, и допрашивают, как следователи уголовки. Дошла очередь до меня. А я уже большая была, наглая. И говорят:
- Ну, Апокалипсия, какие у тебя недостатки? Что ты хочешь в себе исправить?
- Ничего не хочу исправить, - вежливо отвечаю я, - я сама себя вполне устраиваю.
- Кааак? Ты хочешь сказать, что у тебя нет недостатков? Да как ты можешь? – в негодовании возопил педагогический состав. – А вот.. А вот… Ты в баскетбол не пошла за класс играть, вот! Ты не защитила честь класса! Ты не болеешь за честь класса!
И наша пожилая классная руководительница тихо меня спрашивает:
- Как ты будешь отвечать на это обвинение? Это ведь очень серьезно – отказаться защищать честь класса.
- Да никак не буду отвечать. А кто на нее нападал, на честь класса? – говорю я. – От кого лично я ее должна была защищать?
- Ты хочешь сказать, что ты единоличница? – грозно спросили меня. Тогда это было очень плохо.
- Я хочу сказать, что даже в церкви в грехах каются не публично, а лично священнику, - ответила я.
- Ты что, знаешь, как в церкви? Может, ты вообще в церковь ходишь? – захлебнулась от возмущения завуч.
Сделаю паузу и расскажу, что лет через 15 эта завуч стала чрезвычайно верующей и активно посещающей церковь. И, встретив меня потом, очень возмущалась тем фактом, что у меня некрещеная дочь.
- Да, я знаю, как в церкви, – ответила я. – Для этого не обязательно туда ходить, надо книжки читать.
В общем, кончилось тем, что меня спросили:
- Так что мы запишем, какие будут пожелания по улучшению твоего поведения? (А это я сама должна была сформулировать).
- Пожелайте мне сибирского здоровья и кавказского долголетия, - с пафосом ответила.
После этой вакханалии и пляски на моих костях ко мне подошла классная руководительница и покачала головой:
- Ох, Апокалипсия, тяжело тебе будет в жизни. Ты бы пыл-то свой поумерила. Что из тебя вырастет?
Потом я ее встретила, уже будучи взрослой. Она работала в регистратуре поликлиники, выдавала карточки. Я назвалась, она посмотрела на меня и сказала:
- Так вот ты какой стала.
И выдала мне карточку сестры вместо моей.
Как проходила вторая часть аттестации, я расскажу в следующий раз. Может быть, общественности будет интересно. Эх, пойти что ли, поговорить с кем-нибудь о Чебоксарской ГЭС?
P.S.: Я рассказала о том, как это было у меня. У других, может, не было – и слава богу.
А пока ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал – узнаете много нового и интересного!
