Списано с натуры
Я встретил его на пермском железнодорожном вокзале, где ждал поезда до Екатеринбурга.. Он спросил, как добраться до центра, а потом присел на скамейку и за час с небольшим рассказал мне свою историю, по крайней мере, самые драматичные её моменты. Он как Д,Артаньян всю жизнь дрался за свою честь, с той, правда, разницей, что дуэли героя Дюма сделали его мушкетёром при дворе короля Людовика 13, а «подвиги» моего собеседника стоили ему 30 лет, проведённых в неволе, и оставили без зубов, семьи и постоянной крыши над головой.
Впервые он поссорился с законом ещё в конце 60-х годов. Рассказывает, что родители отправили его на каникулы к бабушке в деревню под Казанью. Через две недели гостить надоело, и он попросился домой, но родственники не отпускали его одного и не давали денег на дорогу. Тогда, разозлившись и выпив для храбрости, он взял их без спроса, а заодно ограбил ещё несколько домов в округе. Был суд, а потом колония для несовершеннолетних
– Мне было 16 лет, вспоминает он своё теперь уже историческое начало, я весил 90 килограммов и никого не боялся. При любом хиппише и наезде с чьей-то стороны просто брал его и ронял, долго не разговаривал.
После колонии вышел и поехал работать на шахту в Губаху, знакомые пригласили. Получил комнату в общежитии, стал хорошо зарабатывать. В общем, жизнь налаживалась, но помешала водка.
Выпил – подрался – в тюрьму
– Короче, суббота была, я на выходном. А тут тоже приятели в гости приехали с шахты «Северной», из посёлка. А напротив моей общаги как раз магазин, 36-й, кажется, назывался. Там продавщицей была молодая женщина – Люба. Водка тогда 2 рубля с чем-то стоила, деньги у нас были, но я сразу подумал, что Люба мне спиртное не продаст, так как знает, что пьяный я нехороший. Ребятам тоже, она же видит, что они со мной. Что делать?
Вышли из магазина – смотрю, парень какой-то стоит, а рядом с ним баба в цигейковой шубе, они тогда в моде были. Я к нему подошёл, говорю: «Слушай, выручи, возьми несколько бутылок, а потом можешь вместе с нами выпить». Короче, он водки взял, и все пошли ко мне – я, приятели и этот парень с бабой.
Не помню сколько мы тогда сидели, только надоели мне все эти пьяные разговоры. Я, всё-таки человек воспитанный… В общем, оставил я их на время и зашёл к соседу – деду Мише, там же в общаге сапожная будка была, где он работал. Он говорит: «Слушай Наиль, друзья твои недавно покурить выходили, потом зашли ко мне, начали безобразничать. Инструменты растащили, по карманам рассовали и ушли. Ты, пожалуйста, разберись, скажи им, что так нельзя делать».
Я возвращаюсь к себе, говорю: «Вы что творите, твари?». В общем, вытащил по очереди троих в коридор, отметелил и сложил там в кучу.
Возвращаюсь к себе, и продолжаем – я и парень, который нам водку брал со своей бабой. Потом смотрю, эта женщина начала ко мне клеиться. А мне тогда 20 лет только исполнилось, и даже девушки ещё не было, да и интереса особого тогда ещё в этом не видел. Говорю ей: «Отвали от меня, не до тебя», а она всё равно льнёт, пьяная же.
В общем, оттолкнул я её, а этот парень попёр на меня буром. Я говорю: «Ты разберись сначала, что к чему», а он всё равно прёт. В общем, врезал я ему в «дыню». Потом руку в карман сую, а там нож, и я ему его чуть в глотку не воткнул, но он увернулся, и только слегка я его порезал. Дальше он, видя такое дело, ломанулся в дверь, я за ним. По спине, кажется, ещё ножом ударил, а потом уже кулаком по затылку вырубил. Он жив остался, а я пять лет получил. По глупости, конечно, но что теперь жалеть?
Начинай сначала
Освободившись через пять лет, он опять хотел начать новую жизнь. Приехал к сестре в Донецк, снова устроился в шахту, только уже не Губахи, а Донбасса. Но мирную жизнь и в этот раз остановила пьянка в компании, в общем-то, случайных людей.
– Сидели в одной из комнат общежития, где я жил, – говорит он. – Из всей компании я знал одного Колю, он тоже своё отсидел и у нас в шахте работал. Здоровый такой мужик, он в 14 лет во время ссоры убил ударом кулака взрослого мужчину. Ну, короче, сидим, пьём, общаемся культурно. А в любой аудитории (он употребил именно этот термин, словно речь шла об участниках научной конференции), в любой аудитории всегда найдётся какая-нибудь гнида. Он то к одному привяжется, то к другому. Потом видит, что я самый молодой, и начал передо мной козырять, типа ты знаешь, где я сидел? А я ему отвечаю: «Да меня не волнует (тут Наиль употребил слово покрепче), где ты сидел». В общем, слово за слово, не хотел я его трогать, но он, что называется, выпросил.
Встаю я, хватаю табуретку и об пол. Табуретка вдребезги, а у меня в руках только ножка осталась. Начал я его этой ножкой избивать – бил по голове, пока он не потерял сознание. Потом я эту ножку бросил и вышел. Где-то через час встречаю на улице Колю, он говорит: «Слушай, там вся комната в крови – и пол, и стены. Скоро, наверно, менты появятся, смываться тебе надо».
А я тогда молодой был, неопытный – две ходки всего. Это сейчас я знаю, где и как спрятаться, а тогда не знал. Поэтому пришёл на станцию и тупо сел в поезд. Без билета сел, так как даже не зашел домой за деньгами. В общем, присел в тамбуре, вздремнул, вдруг чувствую, кто-то будит. Ну, думаю, если «мусор» – врежу ему с ноги и постараюсь смыться. Открываю глаза: стоит женщина, проводница, грудь, все дела. «Мужчина, – говорит, здесь спать нельзя, пройдите на своё место». А я её так приобнял: «Ничё так, – говорю, – у тебя «банки». Вижу, она не против, в общем, прошли к ней – обнимашки, всё такое. Я тогда ещё ключи от вагона у неё прихватил, она даже не заметила. Грабить не собирался, так, на всякий случай.
Роман про мушкетера
Недолго я тогда погулял – недели три или месяц. Даже ФИО себе придумал – Михаил Иванович Соловьёв – так и представлялся всегда ментам. Ну а когда взяли, получил новый срок – за тяжкие телесные. А дальше уже пошло по накатанной – кражи, задержания, новые сроки. В Чусовом отбывал, в 38-й в Березниках, в Ивдельлаге, в «Белом лебеде».
Режим раньше был намного жёстче, чем сейчас. Человек на зону заезжал – его сразу ломали. Ну или пытались сломать. Сейчас всё гораздо мягче. Да и отношения между людьми… Масти, погоняла – всё это ещё есть, но в целом раньше было строже.
Планов на жизнь мой герой, судя по всему, никогда особо не строил. Сейчас, освободившись на седьмом десятке лет, он ночует у бывших приятелей и знакомых. В Перми, по его словам, есть сын, с которым созванивается, но у того своя семья. Рассказал, что был в бюро помощи Юрия Потапенко, но что-то пошло не так, и поэтому там не задержался. В день нашей встречи он собирался в Пермский центр реабилитации, но доехал туда или нет, я не знаю.
– Я могу написать роман про свою жизнь, – сказал он в конце нашего разговора. – Как Солженицын…