День Победы - одна из самых важных дат нашего Отечества. В этот день мы вспоминаем героический подвиг народа, заплатившего огромную цену в самой страшной кровопролитной войне, унесшей миллионы жизней. Война вошла в каждый дом, беда затронула каждую семью. Этого нельзя забыть и нельзя забывать. Есть в истории Великой Отечественной войны примеры высочайшего духовного подвига, совершенного людьми без оружия в руках. Об одном таком подвиге этот рассказ.
Абрам Пинкензон родился в 1930 году в молдавском городе Бельцы в семье потомственных врачей. Звали нашего героя просто Муся, сокращенно от Абрамуся, ласкового прозвища в семейном кругу. С малых лет мальчик учился играть на скрипке. Музыкально одаренный, с легкостью преодолевал трудности обучения, и вскоре в местной печати появилась заметка о музыканте-вундеркинде - пятилетнем Абраме Пинкензоне. Мальчика захватывала музыка, он мог подолгу увлеченно заниматься на инструменте, с удовольствием играл для многочисленной родни, соседей, на школьных мероприятиях. 22 июня 1941 года Мусе предстояло выступление на торжественном открытии I Республиканской олимпиады художественной самодеятельности.
С началом войны земская больница, где хирургом работал отец Муси, стала принимать раненых бойцов. При приближении фронта к городу, Владимир Пинкензон получил направление в военный госпиталь в тылу, началась эвакуация, и семья оказалась в одном из эшелонов. Три недели дороги – тяготы, неизвестность и светлый лучик … музыка. Мальчик Муся своим недетским чутьем почувствовал, как он может помочь измученным людям. Бах, Паганини, Чайковский… Музыка вселяла надежду и давала успокоение. Наконец, дорога закончилась, эшелон прибыл на Кубанскую землю в станицу Усть-Лабинская. Отец приступил к работе в госпитале. Муся, став учеником станичной школы, в свободное время со школьниками приходил в госпиталь, где ребята выступали перед раненными бойцами, а он играл на скрипке.
Осенью 1942 года положение на фронте ухудшилось. В Усть-Лабинской стали слышны разрывы снарядов, гул орудий. Было принято решение об эвакуации госпиталя, но стремительный прорыв немецких войск помешал этому. Станица была захвачена гитлеровцами. Владимиру Пинкензону предложили лечить немецких раненых. Доктор отказался. Человек мирной профессии, не дававший присягу, как военнообязанный, он не мог следовать клятве Гиппократа по отношению к врагу. Рассказывая о подвиге Муси, нельзя обойти молчанием мужество его отца. Арестованного Владимира Пинкензона отправили рыть окопы, каждый день после работы вновь и вновь предлагали стать врачом в немецком госпитале. Когда арестовали жену и сына, он промолвил: «Я не мог согласиться работать на них». Кто-то может подумать: «Ради жизни, семьи лучше бы принял предложение немцев». Но для потомственного врача было нечто более значимое, чем жизнь. Молчание жены – позиция человека, во всем поддерживающего своего мужа. Ни слез, ни истерик, ни упрашиваний, только готовность признать правоту, выбор супруга и разделить неминуемое вместе. Вот он стержень силы духа, которым обладали эти люди, воспитавшие достойного сына.
Немцы решили устроить показательный расстрел. Неблагонадежные, раненые советские бойцы, евреи – все подлежали уничтожению. Арестованных вывели на берег Кубани к глубокому рву, а жителей станицы под угрозой расстрела согнали на «смотрины» казни. Немецкие автоматчики выстроились в цепь, ожидая сигнала. Офицер, словно наслаждаясь моментом, подняв руку, не торопился опускать ее. В этот момент Владимир Пинкензон, словно цепляясь за соломинку, шагнул к офицеру и торопливо произнес: «Господин офицер, пощадите сына…» Договорить он не успел – раздались выстрелы. К упавшему отцу кинулась мать Муси, тотчас сраженная автоматной очередью. В наступившей тишине раздался тонкий мальчишеский голосок, прерывающийся от волнения. Муся с маленькой скрипочкой в руках обратился к офицеру с просьбой сыграть свою любимую песню. Что чувствовал мальчик, на глазах которого только что расстреляли любимых папу и маму? Мы этого никогда не узнаем… Офицер из любопытства «милостиво» разрешил Мусе сыграть. Невысокая тонкая фигурка мальчика, взмах руки, скользнувший по струнам смычок и звуки, прорезающие тишину, набирающие мощь. Поплыла над Кубанью мелодия «Интернационала» - гимна Советского Союза. Стоящие перед немецкими автоматчиками люди стали подпевать. Немцы на мгновение опешили, но вскоре застрочили автоматы, яростно заглушая звеневшую песню... Разве можно силой оружия сломить силу духа?
Муся мог стать продолжателем дела своего отца или выдающимся музыкантом, замечательным мужем и отцом, но он навсегда остался одиннадцатилетним мальчиком, чья последняя песня была расстреляна автоматной очередью. Думал ли Муся, чьим оружием была только скрипка в руках, что он станет героем? Его гибель – начало бессмертия, а обелиск на обрыве над Кубанью – благодарная память потомков маленькому мальчику и большому мужеству.