Драматург, в отличие от прозаика и поэта, не может позволить себе писать в стол: драматическое произведение живет только на сцене. Алексей Дударев — феномен. Все без исключения написанные им пьесы поставлены. И все же…
Красноречивые цифры: Алексею Дудареву 67 лет, при этом более 30 лет его пьесы не сходят со сцены, получая все новые и новые воплощения, а сам драматург 25 лет подряд возглавляет Белорусский союз театральных деятелей. У него и в СССР, и в новейшем времени успех.
Был случай.
В 2000-м белорусский Минкульт объявил конкурс на лучшую пьесу о современности. В целях объективности судейства произведение нужно было прислать анонимно — под девизом. Первую премию присудили пьесе «Ким». И тогда с удивлением узнали: это все тот же Дударев! Пьеса прошла с аншлагом в театре имени Янки Купалы.
«Мы на эту землю приходим, чтобы согреть друг друга»
Из пьесы «Вечар»
— Алексей Ануфриевич, что стало с деревней Клёны, в которой вы родились, учились в школе?
— Кляны. Ударение на последний слог. Там живет еще пара семей, но фактически деревня прекратила жизнь, как и Вежки, в которых живут герои пьесы «Вечар». Ездил туда лет пять назад… Раньше было слив мало, а заборов много, сейчас наоборот. Раньше полдеревни было Дударевых.
— Вы с односельчан писали героев «Вечара»?
— И да и нет. Что-то от отца Ануфрия Иосифовича. От мамы Анастасии Ефимовны. От мачехи Агафьи Ксенофонтовны. Но ничего конкретного. Не списывал, а только чувствовал…
— И отразили закат человеческой жизни…
— Поражаюсь судьбе пьесы «Вечар»: время идет — она не устаревает. Ее многие ставили. А один московский театр специально выписал из Минска консультанта по языку — они не понимали, что такое наша трасянка! Между прочим, и моя бабушка, и мама говорили на трасянцы. Я приехал на спектакль. В финале автора стали вызывать на сцену. Вышел. Аплодисменты как обрезало. Зрители были уверены, что выйдет старец с клюкой, с бородой. А вышел «пацан».
— С румянцем на все щеки.
— Мне тогда было 30 лет. Стою. Все молчат. А потом как грянула овация!..
«Вечар» еще тем удивителен, что ни в одном городе, ни в одном спектакле не было провальных актерских работ. У нас блистала Галина Макарова. Теперь Зинаида Зубкова, Тамара Миронова прекрасно играют вместе с Геннадием Овсянниковым и Геннадием Гарбуком. (Мы беседовали именно в тот день, когда народный артист Беларуси Геннадий Гарбук ушел из жизни. — Прим. авт.)
— Вы свою жизнь в литературе начали не с пьес, а с рассказов. Почему?
— Я писателем стал, потому что меня поразил Василий Шукшин. Я прочел его рассказы и удивился: в моей деревне люди такие же! Писать начал еще студентом, за плечами были армия, работа… Накапливалось, наблюдалось, складывалось. А потом вышло. Да, я был принят в Союз писателей как прозаик. (Первыми опубликованы сборник рассказов «Святая птушка» и сборник сказок «Сінявачка». — Прим. авт.) Упрекали в том, что похож на Шукшина. А я это считал комплиментом.
В Минске сейчас идут четыре пьесы А. Дударева: «Вечар», «Чорная панна Нясвіжа» в театре имени Янки Купалы, «Рядовые», «Не покидай меня…» в Драматическом театре Белорусской армии, а также несколько инсценировок. В Москве можно посмотреть «Люти» в МХАТ имени М. Горького. Постановку «Не покидай меня…» — в Москве, Сызрани, Калининграде, Ульяновске…
«У всех война души выстудила…»
Из пьесы «Рядовые»
— Что у вас стоит в военном билете?
— Я капитан в отставке. Служил в ракетных войсках стратегического назначения — радиотелеграфист первого класса.
— Из чего вы сделали конфликт в «Рядовых»? Там же все хорошие! Природа вашего таланта — моцартовская. Нет абсолютных злодеев и подлецов.
— Плохих людей вообще нет. Есть люди, которые с тем плохим, что в душе, не могут справиться, силенок маловато. Отсюда и возникают конфликты.
— Вы не раз говорили о том, что многое узнали о войне со слов односельчан: фронтовики приходили к отцу, сидели за столом, вспоминали…
— Да, так и было. Отец служил в артиллерии, отломал войну от начала и до конца. Война — это такая штука… Всем, на кого она хотя бы дохнула, крепко досталось. Когда я взялся за пьесу, а ее мне заказали, то должен был выполнить целый ряд условий: о войне, но чтобы не 1941 год, чтобы не было полицаев и гитлеровцев… Короче, еще один «Василий Теркин», рядовой боец. Отсюда — «Рядовые».
В Купаловском театре пьесу «Рядовые» ставил Валерий Раевский. Помню, у художника Бориса Герлована был юбилей, мы сидели, обсуждали. Говорю: ребята, там в финале должны появиться ветераны, не знаю как, но должны быть на сцене те, кто погиб, и те, кто чудом остался жив. У Герлована родилась идея: поместить на задник сцены фотоснимки этих людей. Чтобы они смотрели в зал.
— Бессмертный полк!
— Только мы это сделали 30 лет назад. Фотоснимков нашли много, в каждой семье кто-то воевал.
— Обидно было, когда те же ветераны кричали вам в лицо, что о войне должен писать тот, кто сам ее прошел?
— Нет, не обидно, хотя досталось мне шишек. А потом — наград. (В том числе и Государственная премия СССР. Драматургу тогда было 35 лет. — Прим. авт.) Про войну имеет право говорить любой. И должен. Если не говорить, то помнить. Я написал о том, что звучало и звенело именно во мне. У Раевского, Герлована, у меня отношение к фронтовикам трогательное. И не только у нас. Хорошо помню: каждый раз, когда у Дервоеда убивали друга и Валерий Филатов, игравший роль Дервоеда, рыдал, вместе с ним рыдал весь зал.
— И вы?
— Кто-то перекрывал мне дыхание крепкой, я бы сказал, мохнатой рукой… Такое было ощущение.
«Васька твой с утра взглянет на солнце — целый день счастливый»
Из кинофильма «Белые росы»
— Алексей Ануфриевич, ваши всенародно любимые «Белые росы» сугубо мужская пьеса, точнее киносценарий. Пять главных мужских ролей. Кому, как не вам, знать, в чем оно — мужское счастье.
— Все, что мужчина делает на этой земле, он делает во имя женщины. Гнездо, семья — это главное. Посмотрите на Федоса, каким его играет Всеволод Санаев. Он как могучее дерево. Древо. Стремится собрать семью воедино, исповедует вечные ценности: вернул домой Сашку, помог Ваське, мозги вправил Андрею…
— Этот белорусский фильм как никакой другой разошелся на цитаты: «Ровесник Суворова, а все помереть боишься», «Зайди вечером к нашим, скажи, пусть не волнуются, я в тюрьме», «Не можешь ты красиво говорить-то. — Зато думаю красиво»…
— Сегодня я вставил бы в фильм любимую фразу собственных детей: «Папы маловато».
— Насколько вы близки с внуками?
— Внуков трое: Арсений, Иоанна — так она была записана при крещении, а дома зовем Яной, и Андрей. Насколько близок? Насколько позволяет мой характер.
— Вы не размышляли на тему, каково вам в старости будет жить в мире, обустроенном внуками? Не конкретно вашими, а теми, кто книг не читает, а только в смартфон смотрит?
— Я ни на кого не надеюсь и потому ни на кого не обижаюсь. Человек чем старше становится, тем больше и больше одинок. У родственников своя жизнь и свой мир, никто никому ничего не должен. Вы заметили, что в «Белых росах» финал примерно такой же, как в «Вечары»? Герой говорит спасибо. Кому? Видимо, всем.
«За самую пачварную хлусню страшней недагавораная праўда»
Из пьесы «Чорная панна Нясвіжа»
— Жанр этой пьесы — мистическая легенда. Как вы относитесь к мистике?
— Определение жанра придумал Валерий Раевский. Он же поставил пьесу как трагедию. «Чорная панна Нясвіжа» идет в Купаловском восемнадцатый год.
— И все же: верите во все странное?
— Нет.
— Но ведь о планах рассказывать не будете. Из суеверия.
— Живу. Работаю. Порой пишу «до востребования», не планируя, где и каким образом это будет поставлено.
— Мистика была в вашей жизни?
— Мне нравится, как на эту тему высказался Окуджава: «Так природа захотела. Почему — не наше дело. Для чего — не нам судить». Атеистов по жизни ведет судьба, остальных — Бог.
Блиц
— Самая первая пьеса?
— «После». Написал в 1975-м, будучи студентом БГТХИ (Алексей Дударев по образованию актер. — Прим. авт.) Ее ставили на вузовской сцене. А когда брали на большую сцену, заставили поменять название на «Выбор».
— Какими запомнились годы брежневского застоя?
— У меня застоя не было — только движение.
— Сколько пьес вы написали?
— Не считал. Около 30.
— Можете охарактеризовать свои отношения с театрами?
— Любовь. Все должно быть по любви.
— Самое любимое место в Минске?
— Дом под шпилем, я в нем живу. С балкона Свислочь видна…
— Что смотрите по телевизору?
— Старые советские фильмы: «Семнадцать мгновений весны», «На семи ветрах», «На войне как на войне»… Вообще телевизор включаю редко.
— По кому из ушедших актеров тоскуете?
— Они для меня все живые: Стефания Станюта, Галина Макарова, Виктор Тарасов, Сережа Журавель — мой однокурсник, Ростислав Янковский… Живые.
— В какие театры ходите?
— Ни в какие. Театру надо либо служить, либо идти в него как зритель. А я зритель никакой. Да и не зритель вовсе.
Автор: Светлана Шидловская